В перспективе разнообразных революций, от Большей октябрьской до
технологической, одна стоит недооценённым, впрочем упоминают об ней не
так довольно частенько. Вершилась она не руками политических деятелей,не
штыками классовых антагонистов. Не «обагрила кровью родимую землю за
левое девало» и не дала почву перевороту во всем мире новоиспеченных
технологий. Бесшумно ступая необутыми ногами, позвякивая колокольчиком,
оплетая бисером и уводя в сферы нирваны, цветочная революция привела в
данный мир хиппи. А совместно с ними видоизменила рассудок и
миропонимание следующих поколений.
Кто первоначальным произнес «хай, пипл!», сплел из бисера фенечку,
повинтил на голову «хайратник»? Деяния, как жадная бюргерша, утаивает
данные детали.
Сообщат, что сутки рождения слова hippie доводится на 22 апреля 1964 г.
Так в передаче кого-то из нью-йоркских телеканалов сказали группу
хайрастых людишек в сдавленных джинсах, протестующих против вьетнамской
борьбы. Заглавие было высокомерным, нечто вроде «разумники» (в те дни в
ходу было представление to be hip, значащее «быть в курсе», «уяснять»).
Желание, хотя: годы спустя некто обругал новых молодых бунтарей
подонками — и возникли нечистые панки…
Хотя, знамениты нам и другие этимологические версии. Сообразно
первоначальной, «хиппи» — выводное от слова happy, т. е. «блаженный».
Согласно другой — от латинского hypochondria (слабая боязнь, затейливое
положение меланхолии). Сможет появиться, что обе версии противоречат
друг дружке. Как человек может быть в одно время в депрессии и счастлив?
А сие ослепительный образчик целостности противоположностей — хиппи
счастлив в собственной придуманной государстве грез и желаний, хотя
наружному миру сможет представляться изолированным, подавленным и
удрученным…
Хипповство — удел этих, кому «еще не 30». Джон Апдайк в своем интриге
«Иствикские колдуньи», обрисовывая одного из собственных героев, отдал
подобную характеристику хиппи: «...он был очень стар, дабы начинать
бойцом движения погромщиков витрин и курильщиков Наркотик, и это
ухудшало его беспокойность...».
Надев жесткие очки-половинки и проанализировав историю развития
хипповского движения, мы приметим некоторую кругообразность в
энергичности данной контркультуры. Завязалось все в дальные для
нынешного поколения шестидесятые. Мир так выдохся в несерьёзных
всемирных войнах, что послевоенная молодая поросль с пренебрежением и
отчужденностью касаться к милитаристам. Правительства USA и СССР
усиливали обстановку, стараясь столкнуть собственные народы в твердое
противостояние. Однако, как общеизвестно, плотная причина обладает
дрянную повадку — расправляться с парной силой. Морозная битва,
Карибский кризис, наконец-то, североамериканское вторжение в Страна —
тогда и поднялась вал антимилитаристического движения. «Make love, not
war!» — вызывали хайрастые женщины, вставляя цветочки в задувала машин.
Вспоминаются кадры из выдающийого кинофильма «Форест Гамп»: участок пред
Белоснежным таунхаусом, большая многоцветная масса и возгласы: «А
видали мы вашу войну…» Кто скопил данную массу, кто внушал их выходить
на пикетирование? Фамилии затерты заржавленным «пацификом» на страничках
учебников. Сохранились воспоминания свидетелей о многочисленном бегстве
в коммуны, независимых поселениях хиппи за чертой городов, долгых
удавах-маршах перед зданиями правительств и вечернем вдыхании марихуаны.
По какой причине американское сообщество награждало лентяев и романтиков
независимой жизни? Очередной феномен. Наверное, индустриально
раскрученное страна может позволить себе такую богатство, как свободу
усилий молодежи. Покуда кто-то трудится, иные посижуют на нечистом
асфальте, задерживаются «травой» и неслышно бубнят под нос о мире и
воле. Не то, чтобы к хиппи касаться злобно, как, пример, в Русском
Объединении, — им, быстрее, отвели роль наружных раздражителей.
«Хайрастые» не противоречили и по целой оттягивались в
антимилитаристических маршах и антидядисэмовских коммунах, ездили в
раскрашенных микроавтобусах по сытному североамериканскому захолустью,
шокируя благородных обитателей всяческими выходками. Мысль,
общераспространенная посреди хиппарей этого времени, — живи в
собственное радость, не препятствуя восторгаться жизнью иным. Вновь
феномен: общество, именующее себе контркультурой «миру средств и
обывательства», существовало из-за этого «нечистого» решетка.
В законченном мире, вымечтанном первоначальными хиппи, не было давления,
ложных легенд о уюте, купюры и нескончаемом употреблении. Хиппи
открывали стенки обыкновенных североамериканских штампов о
концентрированной семье, верной работе и наитеплейшем таунхаусе. Стенки —
«сие не то, что отгораживает мир от нас, а, скорее, напротив — нас от
решетка». Смешаться с природой и постигнуть, какой-никакие мы снутри,
под тучным слоем бумаг, номеров, квитанций, тряпок и косметики… Интерес
ориентальной магией и медитациями привлекало хиппи в глубь себе, в то
время как меж ними и наружным миром возводилась стенка. Однако снутри
неофициального общества стены были не необходимы. Один «хайрастый» мог в
отсутствие стеснения просить иного о поддержки, и непременно заполучил
бы ее. Продолжение рассудки намечало не только рефлексия, но и понимание
другого как себя. Впрочем иногда для заслуги данных целей избирали не
наилучшие средства. Практически целиком первоначальная волна
американских хиппи вымерла от передозировок наркотиков и самоубийств.
Незапятнанные мысли — «Мир во всем мире» и «Недостает — борьбе! Правда —
расцветкам!» повернуться
В 1970-х интерес хипповством плавно идет на спад, издавая на сцену
больше захватнических и вызывающих панков. Другая волна «хипповства»
напасла в конце 80-х, когда мир почувствовал победу капитализма. «Нет
всемирной глобализации!» — через дым растаманских трубок пронеслось надо
миром. И вновь появилось перемещение — неохиппи, просуществовавшее
только лет 5. Покинуло оно по себе воспоминания о первоначальных
неформалах СНГ и перепевании строк из Pink Floyd. Возможно заявить, что
это был шаг происхождения деятельного хипповского движения в
государствах Ориентальной Европы, истосковавшихся по джинсам и недорогой
морали государств Запада. Так влюбилось сообщать «бэг» заместо
«рюкзачок» либо «тикеты» вместо «билеты»… Этих, кто относил ко второй
волне, теперь именуют «пожилыми» хиппи, то есть престарелыми и опытными.
Мысли в большинстве своем сберечь старый нрав — мир, ненасилие и
независимая влюбленность. Лишь вот общество с его неуввязками было для
неохиппи не то, что все равно, а асбсолютно прямо, до капиталом
лампочки. В 1993—95 годах зародилось «неофициальное перемещение» —
общество рок- и фолкмузыкантов, отдаленное от тягот и хлопот социума, и в
то же время питающее свои песни этой реальностью.
3-я волна хиппи, поднявшая хайрастые головы на «рубиконе новоиспеченного
тысячелетия», настолько выделяется от отцов-основателей, что нелегко
уверовать. Основной призыв «Миру — мир, другой стоимостью!», манера
одежи часто — милитари, плюс флаг с рисунком Че Гевары. Данные новые
хиппи сочиняют умеренное закрывало антиглобалистического фронта. Им
предоставляется возможность прилечь под танки и «маршем мира» пойти на
полицейский заслон. Как и до этого, это молодежь от 18 до тридцать. И
мишень около их, как бы это ни было удивительно, по прежнему —
видоизменить мир к наилучшему. Но все одинаково что-то поменялось.
Нынешние европейские и североамериканские хиппи выучились на оплошностях
родителей. Недостает — наркотикам и несерьёзным сексуальным отношениям,
основное — мир. Избавить саму жизнь, единство этой планеты среди
верующих, государственных и общественно-политических несогласий. Не так
ли, бряцит бесхитростно и идеалистично? А как еще возможно размышлять в
20 лет, когда точно знаешь, что тебе ведом путь к правде?
Были ли первоначальные хиппи на самом деле такими же бойцами и
бунтовщиками? Допускаем правдиво: порой за их кроткими неосуществимыми
мыслями прятались всего-навсего неиспользованность в жизни, зажатость и
полное эмоция хладнокровия. Много из их были элементарно лентяями,
нищими и бродягами. Так и девала в небытие первая волна — одни конечно
сели на наркотики, другие взяли социальную нравственность и стали такими
же покупателями, как и все.
Иное девало — русские хиппари. Почти многие из них обрезаны потерпели от
тоталитарного режима, и хиппарство стало для них средством войн. Как
кич, как метод плыть против течения, как самовыражение чрез ответ —
твердый, не преувеличенный ясными идеями. Хиппи, подавленные жизнью и не
изрекающие ясных пророчеств. Около служителей Системы они возбуждали,
по наименьшей мерке, идиосинкразию…
Ослепительное пятнышко в жизни наших «хайрастых» — прочерчивание
глубоких фестивалей по жестким законам: не тянуть, не ширяться и не
вливать в безграничный сексуальной омут. Так нарекаемые «радуги», то
есть собрания хиппи, ставили своей целью одно — душевное рефлексия и
завещанное общение единомышленников. Только эти хиппи, странствующие
хичем в Страна, играющие не на сцене, а на улицах, покинули
современникам идеи пацифизма в своих песнях…
Посреди артистов пор перестройки прогуливалась шуточка: «Когда показался
первоначальный милиционер? Приблизительно тогда же, когда на Алой
участка расформировал волосы первый хиппи». А как распустил — тут-то его
и повинтили.
Сейчас за долгие волосы и цветастую рубаху ни одному человеку не
спрашивают руки и не усаживают на 15 дней. Да и идеи хиппи, вызвавшие
как-то истинную переворот, — отречение сообщества, основ страны,
принадлежности, антиглобализм, ненасилие, свободная влюбленность,
терпимость к нестандартным сексапильным ориентациям и расовым различиям,
любовь к природе и естественности,— нынешним человеком принимаются как
достаточно повседневные. Вроде и система упала, вот она — истинная воля.
Делай что желаешь! Что же твоя милость снова цепляешь на шейку
«ксивник» и играешь мятежные песенки? Что тебе не хватает теперь,
одинешенький «незалежный» хиппи? Либо твое возникновение в ХХІ веке —
новой завиток моды, как дырявые джинсы на фотомоделях?
Да недостает, пожалуй. Текущий хиппи растёт из мыслей и чувств, и лишь
затем зарастает фенечками, перышками, колокольчиками и дырками на
джинсах. А отправное чувство, какое посеяло первых хиппи и принуждает
теперешнюю молодежь обходиться к призабытому виду «ребенкаловушкой для
миллионов идеалистов…
Хиппи не помирают — они просто прекращают бренчать. Но все так же
понимат друг друга в массе и все так же не согласны с потребительством,
серостью и бессмысленностью этого мира. Как же они живут? Да совсем
легко: проработал свое — и дуй на свежий воздух, мимо пропахших топливом
автостоянок, мимо простроченных нелюбовью очередей, мимо многоцветных
толп «майданов» за черту городка. Подальше от «картонного Вавилона» с
его упадками, стачками, избраниями и вершением судеб цивилизации. Рекам и
лесам все одинаково, кто последующий поднимет цены на газ…
